Ольг внешне был, как всегда, спокоен, но чело то и дело  покрывала нервная испарина. Его конные воины, хмурые и  сосредоточенные, сидели или прохаживались возле своих  коней. Лес, в котором схоронилась конница новгородцев, жил  своей обычной жизнью: стрекотали кузнечики, алкали крови  бесчисленные комары, перекрикивались лесные птахи. Но  сегодня воевода ничего этого не замечал. Он должен вовремя  вступить в битву, не раньше и не позже означенного Рарогом  расклада сил.   «Отчего нет гонцов от князя, ведь договорено было, что едва  начнут сходиться с хазарами, он немедля пошлёт известие? — в  волнении вопрошал себя Ольг. — Дозорные ещё когда донесли, что видели сигнальные дымы, значит, бой уже идёт?» — вопро- сы, сплошные вопросы без единого ответа вертелись в голове у  начальника засадной тьмы. — «Раньше нельзя твоей коннице в  сечу, но и позже нельзя», — то и дело всплывали в памяти слова  Рарога. Обычно в минуты особого напряжения перед взором  Ольга возникал кельтский крест, но тот пока не появлялся. — «А вдруг я потерял сей дар и так и не узрю заветного знака?!» — Воевода нервно заходил около своего коня, но понимая, что в  таком состоянии он ничего не почувствует, заставил себя сесть  на траву и сосредоточил внимание на травинке, по которой полз  золотистый жук. Глядел, как ладно перебирает он всеми своими  шестью ногами с крепкими зацепами, как шевелит парой длин- ных усов, проверяя путь перед собой…